"Фильм Глюкли и Цапли "Три матери и хор" посвящен, в первом приближении, проблеме воспитания, непростым отношениям матери и ребенка. Тема, казалось бы, для какой-нибудь душещипательной телепередачи или ток-шоу. Фильм, однако, бесконечно далек от лицемерной благонамеренности подобного рода зрелищ. Он несет в себе подлинную человеческую боль, подлинные противоречия и конфликты. Элементы брехтовской театральной эстетики, наряду с другими приемами, задействованными художницами, превращают "семейный роман невротичек", если перефразировать Фрейда, в модель общества в целом, а произведение — в инструмент его критического исследования.
Драматургия фильма строится на аудио-визуальном контрапункте. На одном экране три молодые женщины поочередно рассказывают свои истории, которые можно назвать "я и ребенок" и которые сразу же обезоруживают своей достоверностью. Это мучительные истории, почти исповеди (особенно первая). Крупный план, неподвижная камера, а главное — сбивчивая, доверительная речь, с трудом пробивающаяся к некоей смутной экзистенциальной истине или травме, направлены на устранение дистанции, мгновенно приковывают к себе, заставляют сопереживать. Но одновременно на втором экране мы видим хор, который перебивает, комментирует происходящее, задает вопросы, дает советы, выносит моральные суждения. Характерно, что хор этот, в отличие от хора греческой трагедии, не монолитен, он распадается на множество оспаривающих друг друга, противоборствующих голосов", — Александр Скидан.
Вверх